Присутствие [духа]. Как направить силы своей личности на достижение успеха - Эми Кадди

Моя научная специальность – исследование предрассудков. Моя диссертация по социальной психологии была посвящена стереотипам и тому, как по ним можно предсказать закономерности дискриминации в каждом отдельном случае. Меня всегда заботила судьба людей, отторгаемых обществом. Как нам исправить положение? Предрассудки не искоренишь за день. Это не оправдание бездействию, но, что бы мы ни делали, проблема дискриминации исчезнет не скоро. Мои студенты – будущие исследователи проблем сексизма и расизма, но я мало что могу им рассказать об успехах в борьбе с этими проблемами.

Меня это беспокоило. Например, если я провожу беседу с группой молодых женщин, которые собираются искать работу, что я им скажу? «Да, результаты исследований отчетливо показывают, что на рабочем месте женщины подвергаются дискриминации. Спасибо за внимание! Удачи!» Я все так же активно изучаю причины и следствия предрассудков, но сейчас сосредоточилась на поиске научно обоснованных мини-интервенций – вещей, которые люди могут делать хорошо, даже несмотря на предубеждение и осуждение со стороны окружающих. И даже несмотря на свои собственные негативные предубеждения.

Можно ли отделаться от своего двойника-«самозванца»?

Бо́льшую часть жизни я провел в убеждении, что занимаю чужое место, что мне просто повезло или удалось всех обмануть. Никогда, ни единого раза мне не пришло в голову, что и другие люди могут чувствовать то же самое.

В 2011 г. писательницу и музыканта Аманду Палмер (по совместительству – жену Нила Геймана) пригласили произнести речь на выпускной церемонии Института искусств Новой Англии (NEIA), расположенного в Бруклайне, штат Массачусетс. Нил вспоминал в разговоре со мной:

– Аманда в своей речи говорила о полиции, которая выявляет самозванцев, и о том, как она сама боялась, что и к ней явится такая полиция. И попросила слушателей – тех, кто тоже этого боится, – поднять руки. Я огляделся и увидел лес рук – наверно, не меньше тысячи. И я подумал: «О боже, значит… значит, это бывает абсолютно со всеми!»

Просматривая результаты исследований, беседуя с людьми вроде Полин и Нила, испытавшими те же страхи, я вижу самое важное свойство синдрома самозванца: каждый страдающий им человек думает, что он один-единственный такой на свете, и чувствует себя чудовищно одиноким. Даже когда мы узнаём, что и другие люди испытывают то же самое, нас это не утешает. Мы говорим: «Ну да, это их страхи беспочвенны, а я-то на самом деле фальшивка и самозванец». Для Полин подтверждением ее недостоинства было то, что она родилась в простой семье, и то, что преподаватели писали ей блестящие рекомендательные письма. В то же время она понимала, что другие люди, страдающие синдромом самозванца, видят действительность в искаженном свете. Нил считал, что у него нет нужного писательского опыта – он даже не учился в университете! А вот выпускники Института искусств Новой Англии в его глазах были исключительно одаренными студентами, доказавшими свои способности на деле.

Но если большинство людей ощущает себя самозванцами – как получается, что никто из них не знает о своих товарищах по несчастью? Очень просто: нам стыдно и страшно говорить об этом. Елена, бросившая научную карьеру, несмотря на ученую степень по физике, полученную в одном из самых престижных университетов мира, писала: «Никто, даже мой муж, не понимает, какой мучительной потерей своей личности было для меня пребывание в университете, превращение из отличницы и способной ученицы в “бездарь”».

Знай мы, сколько народу чувствует себя самозванцами, нам пришлось бы заключить следующее: 1) либо мы все самозванцы и вообще понятия не имеем, что делаем, 2) либо с нашей самооценкой что-то не так. Что до эмоциональной сферы, то, когда человек носит свои тайные страхи в себе, считая, что никто другой подобного не испытывает, это дополнительно давит ему на психику. Для большинства людей остаться в одиночестве – даже мучительней, чем подвергаться травле[106]. И в самом деле, когда человек чувствует, что отрезан от всего остального человечества, у него активируются те же участки мозга, что и при физической боли[107].

Похоже, синдром самозванца испытывают абсолютно все. Есть ли надежда, что хотя бы кто-то может полностью от него избавиться? Нил Гейман говорит, что да – он помнит, что в определенный момент окончательно перестал бояться появления человека с клипбордом. Я спросила, когда это случилось. Может быть, после того, как он получил медаль Ньюбери или какую-нибудь другую из его длинного списка престижных наград? Нет, сказал он и поведал мне следующее:

– Мне помог мой друг Джин Вулф. Я тогда писал «Американских богов» и очень страдал от синдрома самозванца, потому что я англичанин, а это была колоссальная книга о США, и я хотел написать про всех этих… ну знаете, про богов, религии, про разное видение мира. Но все же я закончил «Американских богов», у меня на это ушло года полтора. Я случайно столкнулся с Джином и сказал ему: «Я закончил первый вариант “Американских богов”! Кажется, я наконец-то научился писать романы». Учтите, это был мой третий или четвертый по счету роман. А Джин посмотрел на меня с бесконечной жалостью и мудростью в глазах и ответил: «Нил, научиться писать романы – нельзя. Можно только научиться писать тот роман, который сейчас пишешь».

Научиться писать романы – нельзя. Можно только научиться писать тот роман, который сейчас пишешь. Может, это и есть самая важная истина о синдроме самозванца. Скорее всего, большинство из нас так никогда и не избавится от страха собственной несостоятельности. Мы можем только побеждать свои страхи по отдельности, один за другим. Как я не могу обещать, что, прочитав мою книгу, вы постигнете дзен и искусство присутствия в «вечном настоящем», так не могу и гарантировать, что вы вскоре перестанете считать себя самозванцем. Новые жизненные повороты будут подпитывать старое беспокойство; новые неудачи могут разбудить былую неуверенность в себе. Но чем больше мы осознаем собственные страхи, чем больше рассказываем о них[108], чем лучше понимаем механизм их воздействия, тем легче и легче нам будет их гасить. Это игра, в которой можно научиться выигрывать.

5

Как бессилие сковывает нас, а сознание собственной силы – освобождает

Сильнее всех тот, кто владеет собой.

Вот такое письмо я получила от женщины по имени Кэссиди[109]:

«Пятнадцать лет я была чемпионкой страны по легкой атлетике, выступала за сборную университета и всю сознательную жизнь именно так себя и определяла. Но потом я закончила университет и ушла из большого спорта, и мне было очень трудно свыкнуться с тем, что я уже не спортсменка. С тех пор я часто задаюсь вопросом: “Ну хорошо, теперь, когда я больше не выступаю на соревнованиях и живу в ‘реальном мире’, кто я такая и что я такое?”

Я ищу новые пути развития карьеры, быстро разочаровываюсь и не вижу себя в этих новых ролях. Я уверена, что у меня есть ум и способности, но в моей жизни больше нет одного главного дела, которое мне по-настоящему удается, в котором я считаю себя специалистом. Я часто чувствую, что проиграла, что я полностью разбита. Я беспокоюсь и не уверена в себе. Мой “язык тела” выражает полную беспомощность – я сижу, сгорбившись, за письменным столом. Я больше не верю в себя. Я знаю: чтобы начать новую карьеру, нужно рискнуть, но я боюсь рисковать – я уверена, что стоит мне один раз ошибиться – и меня осудят за некомпетентность. Поэтому я избегаю некомфортных для себя ситуаций как угрозы и тем самым упускаю возможности для развития».

Я каждый день читаю и слышу истории людей, страдающих от беспомощности, – в сообщениях электронной почты, написанных незнакомыми мне людьми, в разговорах со студентами, при встречах с сотрудниками разных рангов из самых разных организаций. Детали разнятся, но общая канва, как правило, все та же: попадая в новую ситуацию, человек чувствует, что утратил контроль, а за этим следуют сомнения в собственных силах, беспокойство, разочарование и ощущение провала. Человек теряет уверенность в себе, отказывается от прежних устремлений и чувствует себя беспомощным.

Такое ущербное состояние может стать результатом мелкой неудачи или даже нормальных жизненных изменений, через которые проходит любой человек. Когда это случается с нами, мы чувствуем, что не контролируем ситуацию. И тогда, как подметила Кэссиди, в открывающихся возможностях нам видятся угрозы и страх перед ними подкрепляет ощущение беспомощности. Мы попадаем в заколдованный круг.